Рынок и храм, собрание там и здесь
Не ошибется тот, кто назовет наше собрание [в храме] торжеством и праздником, и великим благом. Если иной нередко избавляется от всякого уныния, пришедши на рынок и встретив одного друга, то, как нам не освободиться от всякого уныния, когда мы приходим в церковь, а не на площадь, и встречаемся не с одним другом, а с такими и столь многими братьями и отцами? Как не получить полного удовольствия? И не по многолюдству только это собрание лучше сборищ на рынке, но и по существу самой беседы. Собирающиеся на рынке и беседующие друг с другом часто разговаривают о бесполезных вещах, ведут пустые речи и говорят о том, что до них нисколько не касается. Большей частью, обыкновенно, мы с особенным усердием занимаемся и рассуждаем о чужих делах. А здесь не так, а все наоборот. Отсюда изгнано всякое бесполезное слово, а введено всякое духовное научение. Мы беседуем и о нашей душе, и о благах, потребных для души, и о венцах, уготованных на Небесах, и о славных житиях, и о человеколюбии Божием, и о промысле над вселенной, и обо всем прочем, особенно близком нам, и о том, для чего мы созданы, какая постигнет нас участь по отшествии отсюда, и каково будет тогда наше состояние. И в этом собрании участвуем не мы одни, но и пророки, и апостолы, а что всего важнее, — среди нас находится сам Владыка всего — Иисус. Он Сам говорит: идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18:20). Если Он находится там, где собрались двое или трое, то тем более присутствует там, где столько мужей, столько жен, столько отцов, где апостолы и пророки.
(I, 293)